И я пошёл по Вселенной. Празничная ночь! Завтра в Иерусалиме Шушан Пурим. По случаю середины месяца луна круглая без задиринки, огромная и яркая. Она встречает меня, частицу Вселенной, прямо передо мной стелет царскую светлую дорогу, шагает со мной по Вселенной. Звёзды - искрящиеся глаза многочисленных стражников, следят за шагающей частицей Вселенной, весело подмигивают, бодрят, охраняют. Я не из закутка в кэгэбэшне, из которого одна дорога только на кладбище. Я из Вселенной, в которую вселён. И кладбище не конец. Я во Вселенной останусь вечно. А если это только кажется... И нет Тебя... Б-же, упаси... Только предположить... Прости, Г-споди... Только для сравнения... Г-споди... То чтó я проиграл в кэгэбэшнях? А если Ты есть! Сколько выиграл во Вселенной! И кладбище не проигрыш, оно в беспроигрышной Вселенной.
Своими книгами я обязан тем, кто мешали мне жить, - двум кэгэбэ: один - там, второй - здесь. Кэгэбэ - это убийства, если одним словом. (М.Б.) "Евреи хотят верить только хорошему о своей стране. Они не хотят знать правду". (Рав Кахане.) И не оскверняйте страну, в которой вы находитесь, ибо кровь оскверняет страну, и стране не искупиться от крови, которая в ней пролита, разве только кровью проливавшего её. (Тора, Бемидбар, Масей, 36:33)
Своими книгами я обязан тем, кто мешали мне жить, - двум кэгэбэ: один - там, другой - здесь. КГБ - это убийства, если одним словом. (М.Б.) "Евреи хотят верить только хорошему о своей стране. Они не хотят знать правду". (Рав Кахане.) И не оскверняйте страну, в которой вы находитесь, ибо кровь оскверняет страну, и стране не искупиться от крови, которая в ней пролита, разве только кровью проливавшего её. (Тора, Бемидбар, Масей, 36:33)
ПОДНОЖКА, или ИЗРАИЛЬСКИЙ КэГэБэ И ПЕРЕЖИВШИЙ ХОЛОКОСТ Второе название: ЭТО МОЙ "СКОТСКИЙ ХУТОР" В ОБРАЗЕ РЕАЛЬНЫХ ЛЮДЕЙ - по Джорджу Оруэллу "1984". Книга-жалоба "ПОДНОЖКА" о многих попытках покушения на Михаэля Бабеля, его убивают от покушения в 2003 году до сегодня за его книги, и полиция участник в этом. Правдивая книга об израильском кэгэбэ, который убивает Михаэля. Да здравствует свобода слова во Франции! "Эти могут всё, даже такое, что вы не можете себе представить", - говорил мой великий Учитель ученикам. С благодарностью за помощь: президенту, премьеру, министру полиции, министру судов, генпрокурору, госконтролёру, членам кнессета, законодательной комиссии кнессета, чекистам. "Не стой на крови ближнего своего. Я Б-г". (Тора, Ваикра, Кедушим, 19:16) Своими книгами я обязан тем, кто мешали мне жить, - двум кэгэбэ: один - там, второй - здесь. КГБ - это убийства, если одним словом. (М.Б.) "Евреи хотят верить только хорошему о своей стране. Они не хотят знать правду". (Рав Кахане.) "И не оскверняйте страну, в которой вы находитесь, ибо кровь оскверняет страну, и стране не искупиться от крови, которая в ней пролита, разве только кровью проливавшего её". (Тора, Бемидбар, Масей, 36:33) "Счастлив человек, который не следовал совету большевиков, и на пути чекистов не стоял, и в обществе кэгэбэ не сидел" - псалмы под сегодняшний день.
Вокруг меня израильский кэгэбэ построил интернетный железный занавес. Мой телефон прослушивается, и выходят на меня с точностью до одного метра. Это интернетный железный занавес. На мой телефон не могут дозвониться в ответ на мои объявления для моего заработка: алгоритм интернет-телефона пресекает связь со мной потенциальных клиентов. Это интернетный железный занавес. Моя квартира прослушивается и просматривается, о моей жизни известно всё. Но многочисленны попытки кэгэбэ проникнуть в мою квартиру - мало у меня жучков для прослушивания и просмотра? Или есть ещё что-то, о чём я не знаю? Это интернетный железный занавес. В моём компьютере сидят и читают, что я пишу, и когда я выхожу из дома, по лицам опекающих меня чекистов, читаю, что сейчас написал. Это интернетный железный занавес. Мои посланные почтой книги или письма о книгах не проходят сортировочного стола бумажной почты. Сегодня тоже и это интернетный железный занавес. В израильском филиале "Фейсбука" мою ленту обрывают и останавливают на дни и недели, мои критические посты не показывают моим читателям. Это интернетный железный занавес. Моя электронная почта поступает в интернетные подвалы кэгэбэ, там над ней издеваются больше, чем у сортировочного стола бумажной почты: не только не пропускают, но ещё и отвечают мне за моих адресатов. Это интернетный железный занавес. Меня заманили в интернет-издательство Ридеро в России. Десять моих книг, как и вся почта, попали в подвалы израильского кэгэбэ. Там ни читателей, ни продаж. Теперь послать в другие издательства невозможно - отвечают, что книги уже выставил Ридеро. Это интернетный железный занавес. Забрать книги из Ридеро невозможно - нет ответов ни на почту, ни на телефоны. Это интернетный железный занавес. Моя последняя книга об этой истории с русским издательством Ридеро и израильским кэгэбэ. Название: "Я, ридеро и израильский кэгэбэ" или "В подвалах кэгэбэ". И эта книга тоже оказалась в подвалах кэгэбэ. Это интернетный железный занавес. Ридеро не знает-не видит-не слышит? Ридеро соучаствует? Это интернетный железный занавес. А из подвалов кэгэбэ хохот над моей беспомощностью. Это интернетный железный занавес. Мои книги мешают только израильскому кэгэбэ, который трудится, чтобы мои книги не попали в интернетные магазины. Это интернетный железный занавес.
4 августа 1971 Комитету по печати Союзу писателей "Литературной газете" В июне 1971 года я подал заявку в восемь московских издательств с просьбой включить в план книгу под названием "Мой Израиль". Четыре издательства - "Советский писатель", "Молодая гвардия", "Профиздат", "Наука" - не ответили. В три издательства - "Советская Россия", "Знание", "Московский рабочий" - пригласили и отказали устно. "Политиздат" известил, что предложенная мною тема "достаточно полно освещена в работах, выпущенных издательством, в частности - Ю. Иванов, "Осторожно: сионизм!"". Сегодня, 4 августа 1971 года, когда мне отказали в заявке уже в восьмом издательстве, я пишу эти первые строки книги. Я долго ждал этого момента, сомневался в своих силах, но ждал, потому что он не мог не наступить, этот момент, когда я наконец говорю: "Прощай, Россия. Мы ещё здесь, но в своих мыслях уже там, у себя дома. Там мы не раз скажем: "А помнишь?" И наша память отберёт только лучшее. Такой мы тебя запомним". И будет день, мы будем сидеть в доме, за окном будет шуметь еврейский город, мы будем воспринимать это как нереальность, с которой, быть может, и сойдём в могилу. Нашим детям будут непонятны наши комплексы, они будут другие, многие из них оставят свой дом и разлетятся по обширной нашей земле, и куда бы их ни занесло, у них будет свой дом, в который они могут и не возвращаться, но этот дом будет, и будет у них другая судьба.
Маленький еврейский мальчик. Он не плачет, когда его обижают гоим. Ему не больно. У него есть тайна: внутри него - чудо. Это его тайна. Он не расскажет её никому. Чужим - никогда. Своим - не поймут. Вся жизнь оказалась чудом. И вдруг стало больно. Прощай, Израиль...
Особенно опасной и поэтому малочисленной оказалась первая демонстрация с транспарантом на площади Пушкина - всего пятеро участников, считая провокатора.